Дело «Павлоградских оборотней» - взгляд со стороны…

Апелляция омского Облсуда поставила точку в деле павлоградских экс-полицейских, обвиняемых «в превышении должностных полномочий». Или жирное многоточие?!

Об этом резонансном уголовном деле, как нам кажется, весьма актуальном, общественно и социально важном, мы уже писали.

В контексте и в деталях.

Сначала под углом зрения происходящих в регионе катаклизмов в стане самих правоохранителей (см. «Павлоградские оборотни» или «жертвы заговора теневиков»?! http://omsk-pravo.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=2200:l-r-l-r&catid=185:astashkin), а затем публиковали беглую заметку из зала суда апелляционной инстанции (см. Облсуд оставил павлоградских экс-полицейских на свободе http://omsk-pravo.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=2217:2016-12-29-19-51-45&catid=185:astashkin), где набросали круг тех вопросов и проблем, которые местная Фемида почему-то никак не хочет видеть. И, наконец-то, разрешить. Не только по букве Закона.

Но и по справедливости.

Последние события в региональном УМВД позволяют взглянуть на состоявшийся вердикт в «павлоградском деле» под иным – «сопутствующим» – соусом.

Во-первых, омская полиция с большим временным перерывом и, видимо, с какими-то организационными трудностями, но получила нового начальника – им стал полковник Леонид Коломиец. Он прибыл к нам из Астрахани. А во-вторых, уже через несколько дней после представления долгожданного назначенца личному составу омской полиции самим министром МВД Владимиром Колокольцевым местный СКР неожиданно нагрянул в святая святых стражей порядка – в Управление уголовного розыска с… обысками, выемками документации и вещдоков! Официально – «в связи с возбуждением уголовного дела по факту мошенничества». Фигурантами, получается, проходят действующие сотрудники УУР, хотя еще и «не установленные следствием» пофамильно.

Как утверждают очевидцы, папки с бумагами вывозили с Пушкина 138, с места дислокации подразделения, машинами.

Одним словом, ситуация вокруг местного полицейского ведомства не прояснилась, а наоборот, вконец запуталась. Она обрастает слухами, сплетнями, недомолвками, сопряжена с грязью и диффамацией.

Как не странно, но подливает масло в этот огонь репутационного фиаско правоохранителей местная Фемида. Ни по одному делу, где в числе статусных и главных фигурантов проходят полицейские, судебные инстанции не стали копаться в деталях и ворошить «грязное белье» силовиков. И делается это не в пользу тех, кого сомнительно судят, а тех, кто странным образом расследовал эти «преступления».

Под одну «гребенку»…

А «антиполицейских уголовок» в истекшем году было действительно с переизбытком.

Так, в Омске за две подписи в протоколе уголовного дела, которые никак не повлияли ни на ход расследования, ни на его итог, осудили майора одного из городских ОП Алексея Шишкина.

С испытательным сроком.

В Большеречье вынесли обвинительный приговор капитану полиции и замначальнику местного Отделения Угро Александру Гончарову. Отличнику службы, ветерану Чеченской кампании. «Мента» до мозга костей (в хорошем смысле этого выражения) обвинили в создании… ОПГ!!!

Главные свидетели его «преступлений» – трижды судимый экс-смотрящий за Большеречьем и воспитанник коррекционной школы, состоящий на учете в соответствующем учреждении здравоохранения.

При этом наказание за вопиющее по меркам УПК и здравого смысла преступление формальное, смехотворное и не соразмерное выдвинутому (и как бы доказанному) обвинению: полтора года условно. Плюс амнистия. Что подтверждает нашу позицию – состава преступления в реальности не было и нет. Иначе – не понятно.

Почему так «мягко»…

В ОП-6 УМВД России по городу Омску выявили «оборотня в погонах» оперуполномоченного Андрея Назарова.

Сотруднику предъявили обвинения в фальсификации аж трех уголовных дел. И даже усилиями судьи Крылло, который уже успел ретироваться из омского судебного корпуса, взяли «преступника» под стражу в зале суда. Скорее всего, в отместку за то, что полицейский не признавал вину, отчаянно и профессионально защищался и доказывал очевидное – свою не виновность. На поверку Облсуда фигуранта из-под стражи выпустили, но осадок от следствия, от судебного вердикта, от ситуации остался.

Мутный и не приятный…

В Первомайском районном суде рассматривалось громкое дело «ОПГ черных риэлторов». Прицепом к трижды судимой аферистке, профессионально обманувшей за свой криминальный век без малого сотню человек, угодил лейтенант полиции Иван Унукович и его супруга Екатерина. Молодых людей (на тот момент 22 и 23 лет от роду) обвинили в том, что они… принудили к преступлению рецидивистку со стажем, которая годится им в матери.

По возрасту.

Весь «доказательный пасьянс» – с козырями и краплеными картами – выложила следствию… ранее судимая аферистка. Чем-либо подтвердить свои слова она так и не смогла. И следствие – тоже. Впрочем, за решетку Фемида отправила всех.

Видимо, за кампанию…

Мы уже предположили, что скрытый смысл этих и других, не столь известных публике «уголовок» с участием полицейских (в Знаменке сейчас судят стражей порядка за «превышение», в Советском райсуде – за «мошенничество») был в том, чтобы «свалить» с должности генерала Томчака, чтобы репутационно измазать и втоптать в грязь все ведомство и чтобы отвести общественное мнение и меч Правосудия от других более статусных фигурантов из числа высокопоставленных полицейских.

Которых не мало.

Это (на момент их задержания и ареста) – действующие полковники регионального УМВД Сергей Клевакин (замруководителя УМВД) и Ирина Старовикова (начальник Центра финобеспечения УМВД), а также экс-полковник Александр Медведев.

Все трое сейчас проходят основными фигурантами знатных коррупционных скандалов. Клевакин брал взятки с использованием своих служебных полномочий зама по тылу и матобеспечению (по версии следствия). Старовикова, возглавляя Центр финОбеспечения УМВД, занималась тем же, но в еще более серьезных масштабах (как утверждают силовики). Экс-милиционер Медведев проходит главным действующим лицом в скандальном деле «угольной ОПГ». По версии правоохранителей, группа предприятий-прокладок наживалась на бюджетных поставках угля в Омский регион. Здесь озвученная в СМИ сумма похищенного составляет 85 млн рублей.

Согласитесь, это не две подписи в ничего не значащем формальном протоколе (Шишкин). Не «мифическое ОПГ» с целью «повышения статистики раскрываемости в сельской глубинке» (Гончаров). Не похищенный старенький и плохо функционирующий авторегистратор за 700 рублей (Назаров). Не безусый лейтенант «семи пядей во лбу», не просто придумавший суперсхему «кидалова» граждан с квартирами, но и силой мысли с расстояния командующий трижды судимой рецидивисткой (Унукович).

Полковники старой закалки в качестве основных фигурантов (Клевакин, Старовикова, Медведев) – вот она реальная, а не умозрительная коррупция, поразившая местные силовые органы, наш регион, наш истеблишмент.

Во всей красе…

Какова во всем этом роль омской Фемиды? «Сторона» - это самое первое определение, которое приходит на ум. И не в плане активной процессуальной позиции по рассмотренным уголовным делам, а в плане «по-сторонняя» на этом принципиальном выяснении отношений.

Когда «дело – сторона».

В этом смысле "дело Павлоградских оборотней", о котором пойдет речь ниже, можно рассматривать, как еще одну не реализованную возможность для омского Правосудия встать над схваткой, вне политики и развернутых интриг, проявить характер, самостоятельность и независимость.

Опять не удалось…

Почему это не получилось сделать – вопрос, видимо, не столько отдельного разговора и нашего мнения, сколько вопрос времени.

Только оно расставит всё и всех по своим местам. И только по прошествии времени станет понятно, кто виноват, кто прав и почему очевиднейшие факты фальсификаций, так и не стали предметом заинтересованного разбирательства.

И какого-то анализа.

А пока "суд да дело" лишь наш взгляд на состоявшееся решение Павлоградской районной инстанции (дело №1-19/2016, см. https://pavlogrcourt--oms.sudrf.ru/modules.php?name=sud_delo&name_op=case&case_id=155201721&result=1&new=&delo_id=1540006&srv_num=1 и текст приговора -  https://pavlogrcourt--oms.sudrf.ru/modules.php?name=sud_delo&name_op=doc&srv_num=1&number=155277076&delo_id=1540006&new=&text_number=1) и Уголовной коллеги Омского областного суда (дело №224113/2016, см. https://oblsud--oms.sudrf.ru/modules.php?name=sud_delo&name_op=case&case_id=3268504&result=1&new=&delo_id=4&srv_num=1 и текст апелляционного определения - https://oblsud--oms.sudrf.ru/modules.php?name=sud_delo&name_op=doc&srv_num=1&number=3394468&delo_id=4&new=4&text_number=1&case_id=3268504). С целью понять, а были ли у судей основания для иной трактовки событий, для иной оценки доказательств, для иного вердикта.

Об этом наше повествование.

Коллегия по уголовным делам Омского областного суда (докладчик - Светлана Задворнова, председатель – Андрей Чернышёв) лишь со второй попытки рассмотрела апелляционные представления прокуратуры и жалобы адвокатов (подсудимых и потерпевших), Общественного защитника по громкому делу «Павлоградских оборотней» (см. «Павлоградские оборотни» или «жертвы заговора теневиков?!» http://bk55.ru/news/article/90451).

Если предельно кратко, то четырех действующих полицейских из Павлоградского РОВД УМВД России по Омской области (Рустам Ахметов, Владислав Богомолов, Юрий Дизер и Евгений Дубовиков ) органы предварительного следствия, а затем и суд первой инстанции обвинили в избиении, удержании и прменении спецсредств в отношении четырех жителей села Южное.

Даже в… пытках!

При этом Фемида не взяла в расчет, что двое из «потерпевших» проходили (и проходят) подозреваемыми в жестоком убийстве женщины-односельчанки и поджоге ее дома в целях сокрытия улик преступления, еще двое – тоже «криминальные элементы» из числа ранее судимых и общественно опасных рецидивистов. Также попавшие в поле зрения полиции.

С подозрением.

В итоге: уголовное дело по факту убийства имеется, подозреваемые – те же, расследование не завершено, но на скамье подсудимых и осужденными оказались… четверо полицейских!

Памятуя, что «лучшая защита – это нападение», родители главного фигуранта Азамата Мейерманова по горячим следам обратились в столичный СК РФ с заявлением "о причинении их сыну телесных повреждений сотрудниками полиции". Затем к потерпевшему присоединились еще трое его закадычных друзей.

С аналогичными претензиями.

Судебное следствие в р.п. Павлоградка длилось достаточно долго. Оно и понятно. Неопровержимых доказательств вины сотрудников местного ОП в материалах уг/дела, как утверждает защита, не было. Не появились они и в ходе судебного процесса.

Такова позиция адвокатов.

И мотивируют свою позицию юристы не словами, а указанием на целый конгломерат несуразностей и противоречий, которые не были устранены на стадии сначала следствия, а потом и судебного разбирательства.

Так, до сих пор отсутствует видео из РОВД, подтверждающее воочию и объективно показания «потерпевших». Куда оно делось – неизвестно. Почему не истребовано, не восстановлено так и осталось за гранью разбирательства.

И понимания.

Комплексная повторная судмедэкспертиза установила, что показания главного потерпевшего о характере и моментах приложения к нему физического насилия на 80% не совпадают с данными объективных исследований повреждений, которые провели высококлассные специалисты. Другими словами, из пяти выявленных на теле мужчины «синяков» с описанием полученных им побоев совпал... лишь один. Еще четыре взялись не понятно откуда.

Биллинг телефонов обвиняемых стражей порядка показал, что на момент совершения инкриминируемого им преступления они находились… за 60-70 км. от фигурантов и места их «физических страданий». Более того, кабинеты ОП «Павлоградский», где происходило измывательство над задержанными (по их словам), по всем нормативам службы были на тот момент времени сданы на спецохрану и не могли быть доступны.

Кому бы то ни было.

Защита обратила внимание суда, что свидетелями обвинения проходят исключительно заинтересованные граждане, в основном родственники «потерпевших». В показаниях они путаются. Отвечают на вопросы заученными и ранее внесенными в протоколы фразами. Явно им по стилистике изложения не принадлежащими. Любое отклонение от фабулы повествования вызывает у очевидцев речевой ступор и панику.

В глазах и позах.

Свидетели защиты, которых по количеству оказалось поболее и они были более осведомлены о происходящем в тот период времени событиях, опровергли доводы обвинения.

Нашлись, например, очевидцы (егерь-охотовед) того, что сам "пострадавший" от рук полицейских фигурант накануне своего «избиения» был на охоте и в одиночку рассправился с косулей.

Голыми руками! Возможно, застарелые синяки на теле Азамата были оттуда, ведь дикое животное отчаянно сопротивлялось.

Физически.

Лингвистическая экспертиза текста протокола одного из допросов и опрос его, как бы, «автора» показали, что следствие фальсифицировало позицию и показания одного из ключевых свидетелей, что подтверждало, с одной стороны, низкое качество работы СКР, а с другой – что картина «преступления» в реальности была совершенно иной. Ведь дошло до того, что в уста «свидетелю» были вложены показания другого лица. Показания нужного свойства.

Слово в слово.

Понятно, что на таком «благоприятном фоне» защита требовала в апелляции «отмены обвинительного приговора» и «полного оправдания осужденных».

Прокуратура, наоборот, требовала ужесточения формулировок и «замены условного наказания на реальное лишение свободы», мотивируя свою позицию «повышенной общественной опасностью преступления»  и его «антигосударственной направленностью». Прокурор настаивала, что «не признание вины подсудимыми» является еще одним аргументом в пользу ужесточения ранее состоявшегося приговора. К тому же, имеющиеся в деле и в приговоре противоречия связаны с особенностями уголовного дела. Сложность сбора доказательной базы состояла в том, что подсудимые относились к числу действующих сотрудников полиции. На селе – это чуть ли не особая каста людей.

Стоящая над Законом.

Позицию гособвинения на все 100% из… СИЗО активно поддерживал… находящийся к тому времени в тюрьме за… мужеложство… главный потерпевший АзаматМейерманов!

По ходу, наша ранее высказанная теория сильна… местной практикой – см. «Торчки», «барыги» и «рецидивисты» - фавориты омского Правосудия?! http://omsk-pravo.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=1964:lr-lr-lr-&catid=185:astashkin

Примеров – масса…

Адвокаты и сами осужденные вновь попыталась обратить внимание теперь уже судебной коллегии на массу нестыковок, противоречий и откровенных манипуляций (фальсификаций) со стороны следствия, которые в приговоре районная Фемида филигранно обошла стороной.

Как бы не заметила.

Адвокат Ирина Юккерс просила тройку судей еще раз исследовать особо показательные документы из материалов уголовного дела, подтверждающие, по мнению защитника, противоречия и нестыковки, которые суд первой инстанции не разрешил, не устранил и, вообще, никак не отразил эти моменты в тексте своего обвинительного приговора.

Имелись в виду выводы комплексной судмедэкспертизы, показания свидетелей об удачной охоте потерпевшего на косулю и его пируэте через голову коня на полном скаку, результат филологической экспертизы, протоколы очных ставок «потерпевших»…

Совещаясь на месте, коллегия в удовлетворении ходатайства адвоката отказала.

В полном объеме.

Не сочли нужным судьи заслушать и свидетелей, которые дважды прибыли в Омск из р.п. Павлоградка. Коллегия посчитала, что суд первой инстанции материалы изучил, свидетелей уже один раз заслушал, а уточнение показаний «в части» (на чем настаивала защита) - за пределами полномочий суда апелляционной инстанции.

Хотя могли и снизойти.

Адвокат Юккерс изложила и иные доводы, почему приговор «не отражает реальных событий», «не законен» и «подлежит отмене».

Потерпевший Мейерманов неоднократно менял свои показания. В части количества нанесенных ему ударов, примененных к нему «спецсредств». Сначала это были только «кулаки», потом – наручники, электрошокер, пакет на голову, скотч на руках и ногах. Сначала это было порядка 40-50 ударов в общей сложности, потом не более десятка. Сначала, по его словам, избивали только в здании поселковой администрации, не оборудованной видеокамерами, потом уже и в райцентре, в кабинетах районного Отдела полиции.

Меняет показания потерпевший и в части цвета его синяков, и по времени удержания. Где правда, а где вымысел, по мнению адвоката, так и не удалось установить.

С уверенностью.

Путаются в показаниях и другие трое потерпевших (Васильев, Зибзей, Мустакимов). Причем противоречат сами себе. Принципиально, последовательно, ярко.

Так, «избиенный» гр. Васильев пишет заявления разного содержания и на всех подряд. По просьбе то одних, то других, то третьих. Потерпевший Зибзей, как утверждают знающие его земляки, вообще редко когда пребывает в трезвом состоянии. Его личный рекорд – 42 дня ежедневного загула. В каком состоянии его опрашивали следователи СКР в каком расположении духа он подписывал протоколы и иные процессуальные документы – не понятно. В судебную инстанцию его явку с третьей попытки в более – менее адекватном состоянии обеспечили лишь сотрудники полиции. Иначе этого добиться было бы не реально.

На трезвую.

Не лучше выглядит и четвертый потерпевший Мустакимов. Те же сплошные вопросы.

Изначально  в своих показаниях он дает показания о том, что в период с 17.01.2015 года  по 24.01.2015года  «физического насилия ко мне не применялось». Однако буквально через несколько дней потерпевший Мустакимов с кем-то осуждает ситуацию, прозревает, что-то вспоминает и меняет свои показания, указывая, что 18 января к нему применял насилие майор Ахметов. В судебном заседании  Мустакимов  уже поясняет, что к нему кроме Ахметова применяли насилие и другие сотрудники полиции. Так он начал указывать на Дубовикова.

То есть, в своем желании оговорить сотрудников полиции, так называемые, «потерпевшие» с каждым новым допросом начинают представлять все новые и новые обстоятельства причинения им телесных повреждений.

Нарастающего свойства.

Дошло до того, что все потерпевшие рассказывали в судебном заседании о том, что к ним применяли пытки в виде одевания полиэтиленового пакета на голову, удушения, связывания рук и ног скотчем. И обо всем этом они, якобы, сообщали следствию.

Так чему верить?!

Адвокат Сергей Михайлов в своей апелляционной речи неоднократно указал, что «даже по тексту решения суда заметно, что изначально приговор писался как оправдательный, но затем что-то произошло, и финальная его часть получилась противоположная.

Обвинительного – толка».

Но «оправдательные моменты» в описательной части вердикта остались. Например, в тексте суд абстрактно указывает, что физическое насилие над потерпевшими совершалось «в кабинетах второго этажа». Что не соответствует показаниям самих «избиенных»  (они четко указывали номера кабинетов - №5 и №8).

Подробно Фемида расписывает о содержании одного из потерпевших в камере предварительного заключения (КПЗ), что… не нашло подтверждения в судебном следствии! Ни дежурные, ни находящиеся в КПЗ в то время гражданин, чьи данные были отражены в "Книге учета задержанных", показания потерпевшего опровергли. При этом упомянутая «книга учета задержанных граждан» признается «не надлежащим доказательством» в части подтверждения позиции защиты и признается «заслуживающей доверие» в части того, что подтверждает доводы обвинения о сокрытии полицейскими информации!

- Так пусть суд определится, признавать этот «журнал» доказательством или нет, - апеллирует к коллегии как к арбитрам в заочном споре с судом первой инстанции адвокат Михайлов.

И это еще не все…

Адвокат Евгений Забуга, представляющий интересы потерпевшего А.Е.Мейерманова, не стал вдаваться в излишние подробности своих апелляционных доводов.

Но указал, что показания его подзащитного «последовательные, согласуются с материалами уголовного дела». Кроме того, на стадии судебного следствия адвокатом «были представлены 22 аргумента в пользу того, что его подопечный Мейерманов был избит полицейскими». Все несоответствия и противоречия, установленные экспертным путем, по мнению юриста, проистекают из того, что «насилие над гражданином длилось несколько суток» и «тот точно воспроизвести хронологию и последовательность событий просто не в силах».

- Он же не авторегистратор, чтобы фиксировать каждое воздействие! – подчеркнул адвокат Забуга.

В принципе, пересказывать пять месяцев судебного следствия и четыре часа емких апелляционных дискуссий – никакой публикации не хватит. Выйдет пухлый том.

А то и не один.

Поэтому наша цель не перечислять все «противоречия», «спорные моменты», аналогичные по своей сути и принципам состоявшиеся судебные вердикты, а все-таки сформулировать какую-то логику… В том, что происходит вокруг нас. В среде правоохранителей, силовиков, Фемиды…

Ведь одно дело, когда мы пытаемся формулировать возможную режиссуру судебных процессов под некие социальные, идеологические, политические или кадровые задачи. Другое дело, когда спорные, не понятные, не поддающиеся объяснению моменты конкретной уголовной коллизии вычленяют и формулируют ее непосредственные участники. Так вот, дело «Павлоградских оборотней» с точки зрения адвокатов – это образчик, как обычная «линия защиты» подозреваемых в тяжком уголовном преступлении превращается в агрессивное нападение на стражей порядка и завершается  эффективным и результативным финалом. Печальным.

Для правоохранителей.

- Неужели не понятно, что подозреваемым нужно было устранить из состава следственно-оперативной группы УМВД, работающей над раскрытием особо тяжкого преступления, самых активных, самых информированных и знакомых с местной обстановкой?! - задается вопросом адвокат Михайлов. В подтверждение своей версии и мотива оговора сотрудников.

Юрист также указывает, что ранее данные обстоятельства уже были предметом проверки следователя СКР, который расследовал убийство. Его главный вывод совпадал с позицией защиты - жалобщики пытаются уйти от ответственности, от подозрений, используя активную и агрессивную "линию защиты".

Это решение было отменено прокуратурой по формальным основаниям. Но дальше что-то изменилось, вмешались какие-то иные силы и расклады. Как итог - возбуждение уголовного дела.

Как указка сверху.

Между тем, Фемида в этой коллизии, старой как мир, выглядит еще более ангажированной. Можно предположить, что ратует за некие абстрактно декларируемые общечеловеческие ценности, не подкрепленные в должной степени доказательствами и их безупречностью. Но, по сути, судебная инстанция через свои вердикты ратует за зависимое, подвешенное, не заслуженно униженное положение омской полиции. Даже в таких ключевых для нее вопросах, как пресечение и раскрытие преступлений, обеспечение общественной безопасности, создание условий для неотвратимости наказания. Все это ведет к  девальвации авторитета и статуса службы. И в глазах криминального мира.

И рядовых граждан.

Теперь, имея перед собой данную «дорожную карту» как поставить полицию на место, каждый закоренелый преступник может не просто уйти от наказания, адекватных мер воздействия и пресечения его незаконной деятельности, но и, используя некий шаблонный набор «доказательств», создать своим оппонентам такую головную боль, которая с большой степенью вероятности превратится, как минимум, в формулировки «служебное не соответствие», а то и в резолютивную часть обвинительного приговора.

«Признать виновным».

Эта тенденция провокации клановых, межотраслевых «ментовских войн» особо ярко проявляется в нашем регионе.

Одно из объективных объяснений этому – выходцы из полиции и милиции сейчас массово перебазировались в органы Следкома и Прокуратуры. Повыше. Возможно, остался негатив в отношении экс-коллег, возможно, заработать «палку» на трудягах «с земли» намного проще и выгоднее, чем разрабатывать организованные преступные сообщества и группы, которые беснуются на Омских городских и губернских просторах.

Возможно, вообще, последовательно и осознанно реализуется некая идеологема «заказчиков» из числа местных «теневиков» по тотальной дискредитации органов правопорядка, по нагнетанию страстей между ветвями единого организма силовых ведомств, по раздуванию конфликта между стражами порядка и рядовыми гражданами. С главной целью - для отвода внимания правоохранительных структур от теневых сфер бизнеса, от лоббирования деструктивных процессов, от сращивания местной власти и криминала.

Что отмечается многими.

Раз мы уж определились для себя, что неожиданный всплеск "полицейской преступности" в регионе – это, скорее всего, рукотворное явление, то и выявленные и отмеченные адвокатами разных уголовных дел «несуразности» – это, по всей видимости, тот самый «инструментарий» по реализации (легитимизации - !) некоего социального, а скорее всего политико-идеологического заказа.

«Теневого» характера.

Вот под таким ракурсом многое происходящее в нашем регионе (не подъемное с точки зрения стандартных логики и права) становится понятным, наглядным, прозрачным.

ЗАКОНОМЕРНЫМ!

К сожалению, обсуждаемые ныне «не последовательность Фемиды», ее «ангажированность», «спорность вынесенных и засиленных вердиктов» – становятся факторами, дестабилизирующими политическую и социальную обстановку в регионе.

«Довольных» вердиктами Правосудия катастрофично мало. Их просто нет. Возможно, парировать это общественное мнение можно тем, что «Фемида не девка, чтобы всем нравиться».

Так-то оно так…

Но попытка местных судов массово закрывать глаза на издержки работы следователей, на спорную, не профессиональную позицию надзорного ведомства ни к чему хорошему привести не может.

И не приведет.

Это лишь подливает масла в огонь "народного недовольства". Количество жалоб, причем внепроцессуального характера, из Омского региона растет лавинообразно. Телеграммы в Верховный суд, в Следком, в Генпрокуратуру, письма Президенту, доставленные лично, а не по вызывающей недоверие почте, звонки в различные Антикоррупционные объединения, петиции в Общероссийский народный фронт, десант пикетчиков и правозащитников из Омска в столицу – все это наглядно демонстрирует, что регулировать народное недовольство и протестные настроения, как бы, законными и засиленными вердиктами Фемиды – это для, как бы, правового государства не "выход из ситуации".

За этим – «правовой нигилизм», а дальше только деморализация населения, деградация общественных и социальных связей и полный гражданский пофигизм. Какую обстановку в тылу президенту и правительству «стряпают» местечковые «серые кардиналы», никак не угомонящиеся в удовлетворении своих непомерных личных амбиций, в стремлении контролировать, управлять, диктовать, насаждать?

Зачем им это?!

Эту опасную тенденцию как нельзя лучше на себе и на своих доверителях чувствуют, ощущают, отражают омские адвокаты.

Те, которые порядочные.

Вот и в нашем показательном «Павлоградском деле», по мнению защитников, одни и те же «доказательства» оцениваются судом с… прямо противоположным результатом. Один вывод - для потерпевших, другой - для подсудимых.

Например, суд считает, что биллинг потерпевшего Зибзея подтверждает, что в определенный (нужный следствию и гособвинению) момент времени тот мог находиться вблизи или внутри Павлоградского Отдела полиции.

А мог ведь и не находиться!

А вот биллинг сотовых телефонов четырех полицейских, которые всю неделю выезжали в село Южное и там честно, по 12-14-ть часов проводили комплекс розыскных и оперативных мероприятия, направленных на раскрытие резонансного и жестокого убийства местной жительницы Моцной, казалось бы, подтверждает показания фигурантов о их не виновности. Но суд им… не верит, предположив свою «фантастическую» версию событий. По внутреннему убеждению судьи, телефоны полицейских были в одном месте, а сами сотрудники – в другом.

Всю неделю.

- Тогда как объяснить, что с оставленных телефонов постоянно шли соединения?! – вопрошает адвокат Юккерс. – Может, судья предполагает, что этим занимался кто-то другой. Но тогда как объяснить, что, как не странно, с оставленных кому-то на сохранность мобильных телефонов шли звонили в основном родственникам подсудимых, или, наоборот, родственники звонили. И общались. Получается, «не понятно кому звонили» и «не понятно с кем общались»?

Так что ли?!

В общей сложности суд допросил порядка 50-ти свидетелей. 20 – из числа заявленных гособвинением, а около 30-ти – предоставленных стороной защиты.

Так вот, одним (первым) Фемида безусловно верит, а другим – нет. Те, которые не попали в «фавориты» Правосудия, по логике приговора, лгали суду, будучи предупрежденными о последствиях лжесвидетельства. В основном это относится к… сотрудникам Павлоградского РОВД!

Действительно, какая им вера? Полиции, стражам порядка, правоохранителям… Вот дважды-трижды судимым оказать «почет и уважуху» и принять на «ура» любой их бред  – вот это по-нашему. По-омски…  Или поверить их родственникам, которые кроме заученного теста мало что вообще могут пояснить. Это – на раз-два. И уже не важно, что свидетельствуют они только о том, что стало им известно от самих же «потерпевших». Только на словах.

Порочная практика…

Вот как один из адвокатов пересказал апелляционной коллеги ход допроса сестры одного из потерпевшего.

Девушка поведала суду, что, по словам брата, его полицейские очень сильно били в грудь. На груди потерпевшего, как выяснилось, никаких отметин от физического воздействия не обнаружено. Судмедэкспертиза тоже их не нашла.

Тогда девушка «вспоминает», что, видимо, речь шла о порезах на руках и ногах, которые оставил на брате… электрошокер. Понятно, что человек в принципе никогда в жизни не видел электрометок на человеческом теле от этого «спецсредства». Когда свидетеля конкретным вопросами выводят «на чистую воду» и всем становится понятно, что девушка лжет, и она, понимая это, молчит, не знает, как выйти из нравственного тупика, на помощь этому показательному со всех сторон «молчанию ягнят» приходит… судья.

- Свидетель, вы же говорите суду правду? - задает вопрос председательствующая отеческим (материнским) одобрительным тоном.

– Да… – едва слышно выдавливает почти впавшая в кому «очевидица».

И этого Фемиде оказывается достаточно, чтобы... признать показания свидетеля и достоверными, и допустимыми.

- Мы так и не поняли, когда свидетель говорила правду, а когда не правду, в первом случае или во втором, ведь ее показания так и остались для нас противоречивыми и не выдерживающими никакой здравой критики и логики, - разжевывал перед коллегией суть коллизии адвокат Сергей Михайлов.

Как манную кашу…

Еще более показательно поведение в ходе «следствия» и «процесса» гражданина Васильева.

Потерпевший сначала дал показания против полицейских, что его били. За компанию с другими его односельчанами. Но потом от своих слов отказался. И отказался не просто игнорированием следствия или какими-то общими фразами, а конкретно и процессуально выражено. Под протокол дал новые показания, выдержал две очные ставки с теми, кто, по его утверждению, просил его оговорить сотрудников (отец подсудимого Мейерманова).

Потом, перед передачей дела в суд, он… опять стал «потерпевшим» и основным свидетелей обвинения!

Но и это еще не всё.

В суде Васильев под протокол, с соблюдением всех правовых процедур делает сенсационное заявление, что «следователи СКР и прокурорские работники оказывали на него давление, грозились его определить в СИЗО». Поэтому он «вынужден был оклеветать полицейских». На самом деле его «никто пальцем не трогал», а как сотрудники якобы били Мейерманова, он «на самом деле не видел.

И не слышал».

Так вот, этому «свидетелю» Фемида поверила, и поверила его показаниям… данным на предварительном следствии, когда он давал их «по просьбе отца». И именно их суд использовал в своем обвинительном вердикте.

А вот действующим стражам порядка, почти всей дежурной части РОВД в полном составе – никто не поверил. Это ли не дискредитация госвласти, правоохранительных органов, подрыв доверия населения полиции?!

От лица Правосудия…

Видимо, и эта картина будет не полноценной, если не упомянуть еще один демарш, который случился уже в самой апелляции.

«Потерпевший» Алексей Зибзей разразился сенсационным заявлением, что «на следствии и в суде оговорил полицейских». Сделал он это, по его словам, «под воздействием и угрозами сотрудников СКР». Координировал его показания в суде, писал ему тексты заявлений и жалоб в своем кабинете… прокурор, поддерживающий в процессе гособвинение!

Никто на скандальное признание гражданина даже не отреагировал. Из заинтересованных должностных лиц.

Ни суд, ни прокурор.

Представитель гособвинения еще и обыграла этот конфуз, заявив в своей речи, что «полицейские и их коллеги пытались уйти от ответственности, оказывая давление на потерпевших и свидетелей». А гражданин Зибзей стал, по ее мнению, «ярким примером этого прессинга».

С чьей стороны?!

Или вот еще один показательный пример, как на пустом месте может случиться «преступление». И тому найдутся «доказательства».

Будьте уверены!

Потерпевший Мейерманов утверждал, что первоначально сотрудники принялись избивать его в здании администрации села Южное. И в материалах уг/дела имеется свидетель, который под протокол подтвердил, что в тот вечер, действительно, слышал крики Мейерманова о помощи, слышал удары. Раздавались они из здания администрации поселка.

Правда, адвокатами было установлено, а лингвистической экспертизой подтверждено, что показания приписанные свидетелю Нуарезбекову (фамилия на слух) тот следствию… не давал. В том виде, в котором они были положены  в основу обвинительного вердикта.

Протокол допроса… фальсифицирован!

Гражданин на момент его контакта со следствием пребывал на вахте, поручение о его допросе было передано в правоохранительные органы по месту его пребывания (Тюмень или Ханты-Мансийск). Как выяснилось, туда же направили «для общей информации и упрощения работы» протоколы допроса потерпевшего и еще одного свидетеля (что не допустимо). Так вот, два разных документа, приписываемых разным лицам оказались тождественны с филологической точки зрения. Те же обороты, та же стилистика, и ошибки орфографии, пунктуации и управления падежами – те же! Суд и на этот момент не обращает внимания.

До-пус-ти-мо!!!

Отдельные колоритные мелочи, тем не менее, проливающие свет на существо этого уголовного дела Фемида вообще предпочла «не светить». Действительно, зачем.

Выносить сор…

Например, на вопрос, почему потерпевшие не пытались даже пожаловаться на происходящее в РОВД руководству этого отдела (избиения, чкобы, длились 4-5 суток - !!!), те заявили, что «начальник сам сидел в этом же кабинете при избиениях и… отдавал приказы»!!!

- Почему в этом случае суд никак не реагирует на услышанное? – риторически интересуется защита. - Видимо, он понимает, что эти показания потерпевших нужно делить на 38, воспринимать с осторожностью, со скепсисом, критически. Так, почему всем остальным несуразностям такое благодушие.

«Зеленый свет»?!

Действительно, где та «грань правдивости», до которой подозреваемые в убийстве граждане, оказывающие отчаянное сопротивление – еще «потерпевшие», а после которой – «преступившие Закон»?!

Почему наша местная Фемида применяет столь вопиющие «двойные стандарты», почему предстает в столь не ликвидном, не приглядном формате?

В одном случае она стоически не признает право гражданина Армена Алексаняна на защиту его прав и свобод, подтвержденное визуально, экспертизой и свидетелями… (см. Омская АНТИ-Кущевка: взгляд из-за… Рубежа! http://omsk-pravo.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=2042:2016-07-26-00-58-23&catid=185:astashkin).

А в другом – буквально, либизит и «умывает руки» перед дважды-трижды судимыми обнаглевшими криминальными элементами, распластывается перед ними нараскорячку?

Как такое возможно?!

Может быть, Фемида отводит внимание от реальной проблемы, которая не в сельской полиции, а много выше?

И такое – не исключено.

Ведь как быть с признаниями четырех «избиенных» потерпевших (нынче все – подследственные), которые в голос твердили судье Кириленко, что издевались над ними (в том числе) приезжие силовики из Омска. Надевали им на голову полиэтиленовые пакеты, прекращали подачу кислорода, связывали ноги и руки скотчем, бросали на ночь на холодном полу, изощренно били. Никто до сих пор даже не знает, какой ход всей этой информации дала (и дала ли - ?!) районная судья.

Все покрыто мраком.

… Коллегия апелляционной инстанции внимательно выслушала все стороны. Председательствующий Андрей Чернышёв то и дело только успевал вносить некие пометки, настолько информационно и эмоционально насыщенны были выступления адвокатов защиты. Но, «увы» и «ах», финал этой очередной странной истории «из жизни и работы омской полиции» не устроил ни одну из процессуальных сторон.

После недолгого совещания судья Светлана Задворнова огласила резолютивную часть апелляционного вердикта: приговор Павлоградского районного суда Омской области оставить «без изменения», апелляционные представление прокуратуры и жалобы адвокатов защиты и потерпевших – «без удовлетворения».

Ни у одного меня сложилось мнение, что по логике озвученных (и приведенных здесь) фактов должен быть вынесен иной – оправдательный – приговор. Но, видимо, он сейчас нужнее. Другим. Возможно, находящимся под судом и следствием коллегам осужденных.

Высокопоставленным полицейским.

(продолжение следует)

Александр Грасс